Нильс Хаген - Охота на викинга [роман]
Отец совсем не изменился за те семь или восемь месяцев, что мы с ним не виделись. Он жмет мне руку, хлопает по плечу.
— Долго же ты летел!
Я изображаю удивление, спрашиваю:
— Как мама?
Разумеется, я знаю, что с нею все в порядке, мы регулярно связываемся посредством Skype, но таков ритуал.
— Ждет тебя. — Отец перехватывает у меня сумку, увлекает через людный зал к выходу и снова повторяет: — Не устал?
— От чего уставать? — на этот раз я удивляюсь по-настоящему
— Долгий перелет.
— Почему долгий? Нормально.
Этому словечку — «нормально» — я научился у русских. Весь мир живет по законам дуализма, и только у русских есть три философские градации состояния чего угодно —: хорошо, плохо и нормально. Как машина? Нормально. Как работа? Нормально. Как отдохнул? Нормально.
Это не значит — «никак», это значит, что все прошло без неожиданностей, как позитивных, так и негативных.
— Вы опоздали на час двадцать, — сообщает отец. — На сайте авиакомпании написано, что самолет изменил маршрут из-за атлантического циклона над Центральной Европой.
Ого! А я, увлеченный рассказом Уши, и не заметил!
Выходим на «причал». Подъезжает такси. Это тоже ритуал — обязательно брать из аэропорта такси. Отец отдает водителю сумку, открывает мне дверь. Я сажусь, и только тут до меня доходит: Арита!
Я же обещал позвонить, а рейс задержался. Она там наверняка с ума сходит, мучается…
Включаю телефон, звоню на стационарный в квартиру Ариты. Стационарный телефон — русские его называют «домашний» — это в России настоящий фетиш. Квартира обязательно должна иметь точку подключения телефона, как в древние шестидесятые. То, что сейчас мобильный телефон с полным безлимитным пакетом обходится дешевле, никого не смущает. В квартире должен быть телефон! — это фактически аксиома и неписаный закон.
В трубке противно пищат длинные гудки. Такси трогается. Отец с тревогой посматривает на меня, держа в руке плоскую бутылочку Gammel Dansk. Это тоже наша традиция — по приезду пропустить в такси по паре глотков старой датской настойки. Однако чувствую — сегодня традиция будет нарушена. Нарушена, потому что Арита не берет трубку.
Это значит — что-то случилось.
Звоню ей на сотовый, находясь в некой прострации. Настроение — смесь раздражения, удивления и страха.
Она должна была ждать моего звонка!
В трубке играет Bongo bond, Арита поставила эту мелодию вместо гудков. Играет долго, практически до конца.
Чувствую, как ладони мои становятся липкими от пота.
Что-то случилось!
Я снова и снова набираю Ариту, пытаясь представить, прокрутить в голове все варианты, от самых невинных — вышла в магазин, забыв телефон, постучала соседка, и Арита просто не слышит звонка, находясь на лестничной площадке, — до роковых, инфернальных и зловещих. Их я гоню от себя, стараюсь не думать об этом, но подсознание упорно выталкивает жуткие видения с лужами крови, разбитыми машинами, маньяками в подъездах, грабителями в квартире и прочими ужасами, словно бы намекая: «Вот так оно и случается».
Нет! Арита жива, здорова, и с нею ничего не произошло. Умом я понимаю это, но пальцы мои все давят и давят на кнопку вызова, а в ухе все звучит и звучит проклятая Bongo bond…
Часа через два, которые я провел точно во сне — приехал домой, обнял маму, родственников, поел, как-то общался, что-то делал, — приходит SMS.
Я, оборвав на полуслове разговор с дядей Ульриком и родителями, выхватываю смартфон и дрожащими пальцами тычу в экран, зная, чувствуя — это от нее.
SMS-сообщение действительно оказывается от Ариты. Оно неожиданно длинное. И пугает меня даже больше, чем то, что она не отвечала на звонки.
"Милый, я даже не знаю, с чего начать. Все так неожиданно… все так странно… Моя жизнь как будто не принадлежит больше мне. Ты уехал, и теперь так холодно и одиноко…»
Набираю Ариту. Снова проклятая Bongo bond. И наконец — о чудо! — родной, любимый голос.
— Алло, Ни? Это ты?
— Конечно я, Арита!
— Ни, почему у тебя такой голос? Что-то случилось?
— Нет, любимая, все хорошо. Просто… Почему ты не брала трубку?! Я звонил много раз…
— Я… Я не слышала звонка. Я заснула…
О господи — заснула! Ну конечно! Вот я кретин! Идиот! Навоображал себе черт знает что, а она, милая моя девочка, просто устала ждать, когда я соизволю позвонить, и задремала.
Я понимаю — во всем виноват атлантический циклон, заставивший самолет изменить курс, и женщина с пронзительными глазами по имени Уши.
Слава богу, все это закончилось. Теперь осталось только успокоить мою девочку.
— Арита, у меня все в порядке. Меня встретил отец, я сейчас дома, скоро будем есть пирог с макрелью. Не скучай. Осталось чуть-чуть, двадцать восьмого я прилечу.
— Ни, а ты мог бы… прилететь раньше?
Я вздрагиваю.
— Что случилось?
— Понимаешь… — голос Ариты, летящий через континент, начинает дрожать. — Понимаешь… Кое-что произошло.
— Любимая, о чем ты? То, что ты написала в SMS…
— Да, Ни. Я… я не свободна так, как ты думаешь.
О боже! У меня каменеет челюсть от дурного предчувствия. Она что, специально выбрала момент, когда я улетел, чтобы сказать мне об этом?
— Арита, ты… ты замужем?
— Нет. Но у меня есть родственники, брат, дядя и бабушка, которые…
— Ты никогда не говорила мне о них!
— Вот — говорю. Они приехали навестить меня. И узнали про тебя. Узнали про кольцо.
— И что?
— Они хотят увидеть тебя, познакомиться… У нас, в России, так принято, понимаешь?
Я мысленно выдыхаю. Ху-ух, это всего лишь родственники. «У нас так принято…» У нас, между прочим, тоже!
— Конечно, дорогая, обязательно. Как долго они пробудут в Москве?
— Несколько дней. Три, четыре… — голос Ариты снова начинает дрожать. — Я не знаю.
— Хорошо, я поменяю билет и прилечу двадцать седьмого утром. Договорились?
— Д-да… — Арита не уверенна, она словно что-то подсчитывает или с кем-то консультируется. С кем? С дядей, братом, бабушкой?
— Арита, а твои… родственники, они что, остановились у тебя?
Глупый вопрос. Во-первых, у русских в России принято жить не в гостиницах, а у родственников или даже знакомых. Во-вторых, почему меня это так… раздражает? Да, именно что раздражает. Мне почему-то очень не нравится, что у Ариты есть какие-то родственники, мужчины, которые могут, например, запретить ей выйти за меня.
— Нет, что ты, у них командировка, и они живут в другом месте, — отвечает Арита. — Ни, давай закругляться, ты потратишь на разговор много денег, и у меня тут тоже снимается.
— Милая, о чем ты!..
— Ни, я тебя прошу. Я буду писать тебе эсэмэски, хорошо?
— Как скажешь, любовь моя.
— Пока. Целую. Привет семье.
— О да, они тоже передают тебе привет! — торопливо говорю я. — И мама, и папа…
— Пока-а-а! — кричит трубка, и Арита отсоединяется.
Я убираю телефон. Мама и отец, и дядя Ульрик, и тетя Марта — все настороженно смотрят на меня. Потом мама говорит:
— Нильс, ты ничего не хочешь нам рассказать?
Я собираюсь с духом и выпаливаю, как из пулемета:
— У меня есть девушка. Она русская. Я сделал ей предложение. Она очень хорошая. Ее зовут Арита. Сейчас она в Москве. К ней приехали ее
старшие родственники. Я должен с ними познакомиться. Потом мы сделаем ей загранпаспорт и приедем к вам. Тоже знакомиться.
Первым реагирует отец.
— По этому поводу надо выпить, — говорит он.
SMS от Ариты приходит вечером. Я к тому моменту изрядно набрался, наш Akvavit! этому весьма способствует. Когда в кармане курлыкнул телефон, мы с дядей Ульриком как раз вспоминали тот перелет в Испанию. Оказывается, дядя сам страшно боялся лететь, для того и придумал всю эту историю с воздушными китами. Пока отец и дядя Ульрик хохочут, выхожу в коридор, тычу согнутым пальцем в экран.
«Мне грустно… — пишет Арита. — Все то, что происходит, не правильно. Я тебя очень люблю, но…»
Понимаю, что ничего не понимаю, и с трудом набирают ответное SMS: «Я тоже очень люблю тебя, милая. Скоро прилечу, и мы будем вместе, как прежде. Не скучай».
Ответ приходит быстро: «Ни, как прежде уже не будет. Мы перешли черту, границу. Мне очень грустно, любовь моя. Я хочу тебя видеть, но не знаю, стоит ли тебе…»
Akvavit шумит у меня в голове, путая мысли. Все же сосредотачиваюсь и пишу: «Арита, милая, я люблю тебя все сильнее, и мне плевать на границы. Все будет хорошо, не грусти. Целую».
Смартфон курылкает очередным SMS: «Ни, прости меня, прости. Я плохая, я недостойна тебя…»
Постепенно трезвею и начинаю осознавать, что причина такого странного поведения Ариты кроется, видимо, в этих новоявленных родственниках. Пишу: «Твои родственники против того, чтобы ты встречалась со мной?»
